Давай пустим боль по вене.
Я посмотрю, как твое иссохшее от доз тело будет выгибаться в агонии, метаться по холодному пыльному полу. Длинные пальцы будут хвататься за воздух, выдирать волосы из головы, а ногти скрести по твердом полу, ломаясь под корень, в кровь.
Давай пустим боль по вене.
Будем сжимать друга друга в тех объятиях, от которых в буквальном смысле трещат кости, потому что это меньшая боль, чем у нас с тобой есть. Мы будем кричать с тобой в унисон, сплетая крики боли и пуская их в свободный полет обезумевшей птицей, которая расскажет облакам о двух безумцах.
Давай пустим по вене наше прошлое.
Пусть эти черно-белые кадры проносятся перед нашими слепо зажмуренными глазами. Я знаю, что ты тянешь руки к этим светлым улыбкам, которые видел раньше. Ты ведь не думаешь, что я дам зацепиться тебе за столь эфемерное? Я буду слушать твои крики, разрезая ножницами эту до мерзости счастливую кинопленку твоей жизни.
Давай пустим по вене ноты любимой песни.
Пусть она течет по телу, рвет артерии острыми словами, зализывая рваные раны плавной мелодией. Пускай глушит тебя, лишая такой возможности, как слышать собственный отчаянный крик. Но ты услышишь мой свистящий шепот, потому что он поселится в твоей больной голове навсегда, и ты его не выкроишь оттуда уже никакими способами.
Давай пустим по вене мнимое счастье.
Я самолично введу иглу в твой покрытый кровавой коркой локтевой сгиб, впущу это чувство в кровь, позволяя ему наполнять тебя всего. Только посмей расслабиться. Посмей довериться. Посмей подумать, что это конец. И тогда это теплое счастье взорвется в теле тысячей острых игл изо льда, раздирая твое тело и душу, выпуская последние капли крови на грязный пыльный пол, ставший для нас уже таким родным.
И только тогда я пущу по твоей вене метадон, позволяя умереть в призрачной эйфории и проклятиях, которые посыпятся на мою запятнанную демонами душу.