Брезгливый маньяк.
Автор: Dey Shark
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), POV
Описание:
Я закончу этот круг и у тебя не останется выбора. И плевать, сколько людей мне придется ради этого убить.
ЧитатьСпина к спине. Через черствую ткань обеих наших кожаных курток я чувствую твое участившееся сердцебиение, а в ушах отдается собственное. Тебе всегда это нравилось, верно? Ты делаешь все так, словно не стреляешь в людей, а играешь балет на сцене перед тысячами жадных фотокамер. Я всегда любил наблюдать за твоими плавными движениями. Как твоя рука ловко достает из-за пояса пистолет с длинным глушителем. Как небрежно ты вскидываешь оружие, направляя черное дуло прямо промеж глаз испуганной жертвы. Они всегда боятся тебя. Даже самые отверженные, смотря в твои уверенные глаза цвета стали на солнце, тушуются и молят о пощаде. И я бы молил, окажись по другую от тебя сторону баррикад. Но мне позволили увидеть такого тебя. Этот маниакальный блеск прищуренных глаз, когда палец уверенно и плавно опускается на курок. Ты знаешь, насколько завораживающе выглядишь в такие моменты? Будь моя воля, и я бы фотографировал каждое твое движение, но наша профессия такого не позволяет – слишком много улик. А ты ведь знаешь, сволочь, что я глаз оторвать от тебя не могу, поэтому и стоишь всегда ко мне спиной, вынуждая поступать аналогично.
Ты выше меня почти на голову и постоянно пытаешься закрыть собой от возможной угрозы. И ты знаешь, насколько я это ненавижу. Ненавижу до скрежета зубов и хруста пальцев, сжимающихся в кулак. А ведь однажды тебя так и подстрелят, когда ты по собственной глупости попытаешься меня закрыть своим чертовым мощным телом. Ты словно намеренно выводишь меня из себя, а как только за нашими спинами захлопывается дверь тесной однокомнатной квартиры, смываешься в кладовку раскладывать выданную нам сумму за хорошо проделанную работу. Каждый раз один и тот же маршрут из узкого темного коридора совместной халупы: кладовка-кухня-спальня. Этот алгоритм так же неизменен, как твоя жажда после каждой вылазки.
Ты проходишь следом на совсем тесную для двоих кухню, знаешь, чувствуешь, что я все еще зол, но покорно принимаешь из моей руки стакан с водой. Как всегда беспечен, доверяешь, а не стоило бы. Сам берешь за руку и ведешь в спальню, желая поскорее избавиться от ненависти в моих глазах. Неужели это и взаправду волнует тебя? Такой неприступный, холодный, изящный… Сейчас ты поспешно избавляешься от одежды, которая неуклюже описывает в воздухе пируэты, падая вместе с гулким лязгом незаряженного пистолета. Ты всегда берешь количество патронов равное количеству предстоящих жертв. В твоей системе не бывает сбоев, ровно как не должно оставаться ни единой улики, указывающей на нашу с тобой пару. Только валяющиеся на пыльном полу гильзы с инициалами «ЛВ». Твоя идиотская идея запечатлеть детские клички: Лис и Волк. Об этом не знает никто, кроме нас, но ты так настаивал, словно от этого зависела твоя жизнь. Ты словно пытаешься добиться чего-то. Славы? Но бесполезный ящик, именуемый телевизором, по-прежнему молчит о двух неизвестных, перебивших более сотни жителей этого города.
Никто из нас уже не вспомнит, как мы докатились до того, что бездумно убиваем чужих близких, которые не угодили высшим кругам. Никто и не захочет вспоминать, ведь уже ни черта не изменится. Мы всего лишь киллеры, практически лишенные собственного мнения. А я так хочу вырваться из всей этой грязи, забрать тебя и улететь на другой конец света, где нас никто уже не найдет даже наше столь мрачное прошлое. Сколько раз я просил тебя уехать, столько же ты мне и отказывал, любовно складывая купюры в дорожные сумки, покоящиеся в сырой кладовке. Но ведь дело далеко не в деньгах. Я знаю это, смотря в твои глаза, когда ты выгибаешься подо мной. Вдоль позвоночника проходится липкий холодок от мысли, что ты можешь представлять на моем месте кого-то другого. Ты ведь остался, чтобы отомстить ему, верно? Ты говорил мне это еще тогда, придя домой в порванной рубахе и в усмерть пьяным. Поклялся, что отомстишь, а теперь все разговоры сворачиваешь на корню.
И ты снова улавливаешь мое настроение, но нет, не по глазам, так как они сейчас яростно зажмурены. Однако мои более резкие, рваные и мощные толчки не оставляют в тебе сомнений, что я зол. Ты тянешься ко мне рукой, я чувствую это интуитивно и сразу же перехватываю твою конечность, придавливая ее к кровати. Ты стонешь то ли от боли, то ли от возмущения, а, может, и вовсе от наслаждения, в ушах стоит шум, и я не могу разобрать твоих слов, только открываю глаза, продолжая вколачиваться в сильное стройное тело, двигающееся по простыням от настойчивых фрикций моих бедер. Твой рот широко раскрыт в жажде кислорода и позже у тебя наверняка сядет голос из-за сильной сухости в горле. Твои глаза начинают закатываться, но ты упрямо мотаешь головой и хмуришь светлые брови, испорченные краской. Ты уже знаешь, что я подсыпал в твой стакан снотворное, и знаешь, зачем я это сделал, но лишь молча кусаешь свои губы, стараясь держать открытыми помутневшие от возбуждения глаза. Пары движений по твоему члену хватает, чтобы ты кончил, утянув и меня следом, и твои веки сразу же послушно смыкаются, утягивая тебя в сон.
Мне понадобилось всего пару минут, чтобы привести себя в порядок, одеться и привычно бесшумно выскользнуть из квартиры – уж очень тонкие стены в этом доме, а соседи ночных прогулок не восхваляют. Я уже точно знаю место, где собирается эта жалкая шайка, мне хватило всего недели, чтобы узнать все их расписание, которое, к счастью, меняться не спешило.
Небольшой обшарпанный домик в одном из давно опустевших районов, в окнах едва можно рассмотреть тусклый свет и бегающие по голым стенам тени. Отворив отсыревшую дверь, я нашел глазами две темные фигуры, сидящие за накренившимся столом. Я сразу же узнаю свою цель, одним движением направляя дуло пистолета в его сторону. Второй парень только проходит мимо, не посмотрев ни на меня, ни на своего приятеля, прекрасно осознавая, что это должно было произойти, и желая сохранить себе свою дорогую жизнь. Цель сидит ровно, смотря в черноту смертоносного глаза оружия. Без тени насмешки, без тени упорства или страха, даже не со смирением, словно это в его руках сейчас был холодный металл пистолета. Я стреляю в твоем стиле, Волк. В голову, аккурат меж глаз. Как давно я мечтал освободить тебя от той связи, что образовалась у тебя с этим человеком? Год-два? А, может, и того больше? Ты знаешь, что я всегда плохо ориентировался во времени, теряясь в днях недели. Но теперь все будет по-другому, начнется заново. Не с чистого листа, нашу жизнь уже не перепишешь, но у нас есть возможность дописать эту историю самим.
Свои глаза стального цвета ты открываешь уже в самолете, удивленно воззрившись на меня, а затем заглядывая в иллюминатор на удаляющуюся от нас землю. Я лишь молча наблюдаю за тем, как сужаются твои глаза, а затем распахиваются в догадке.
- Ты что… – хмуришь светлые брови, хватая за руку. Я жду чего угодно. Ударов, криков, ненависти в твоих невозможных глазах. Но ты вдруг смеешься, переплетая свои длинные пальцы с моими. – Ты бестолочь, знаешь. Я копил деньги на всю нашу оставшуюся жизнь, даже почти купил милый домик на побережье. Ты просто нетерпеливая задница, - смеешься. Заливисто, весело, совершенно расслабленно. И тебя не волнует, что я убил того, кому ты поклялся отомстить. И я понимаю, что действительно бестолочь. Но я убью каждого, что посмеет встать на нашем пути к новой жизни, где самыми большими страхами будут непонимание и ссоры из-за немытой посуды, а не разоблачение полицией и опасность оказаться за решеткой. Я убью всех, если ты того потребуешь. Не колеблясь, пущу пулю в висок с инициалами «ЛВ». И ты видишь это в моих темных глазах, обнимая мою руку своими и укладывая голову на плечо. Я думаю, мы заслужили это, по истине, дорогое счастье, давшееся нам ценой сотни чужих жизней.
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), POV
Описание:
Я закончу этот круг и у тебя не останется выбора. И плевать, сколько людей мне придется ради этого убить.
ЧитатьСпина к спине. Через черствую ткань обеих наших кожаных курток я чувствую твое участившееся сердцебиение, а в ушах отдается собственное. Тебе всегда это нравилось, верно? Ты делаешь все так, словно не стреляешь в людей, а играешь балет на сцене перед тысячами жадных фотокамер. Я всегда любил наблюдать за твоими плавными движениями. Как твоя рука ловко достает из-за пояса пистолет с длинным глушителем. Как небрежно ты вскидываешь оружие, направляя черное дуло прямо промеж глаз испуганной жертвы. Они всегда боятся тебя. Даже самые отверженные, смотря в твои уверенные глаза цвета стали на солнце, тушуются и молят о пощаде. И я бы молил, окажись по другую от тебя сторону баррикад. Но мне позволили увидеть такого тебя. Этот маниакальный блеск прищуренных глаз, когда палец уверенно и плавно опускается на курок. Ты знаешь, насколько завораживающе выглядишь в такие моменты? Будь моя воля, и я бы фотографировал каждое твое движение, но наша профессия такого не позволяет – слишком много улик. А ты ведь знаешь, сволочь, что я глаз оторвать от тебя не могу, поэтому и стоишь всегда ко мне спиной, вынуждая поступать аналогично.
Ты выше меня почти на голову и постоянно пытаешься закрыть собой от возможной угрозы. И ты знаешь, насколько я это ненавижу. Ненавижу до скрежета зубов и хруста пальцев, сжимающихся в кулак. А ведь однажды тебя так и подстрелят, когда ты по собственной глупости попытаешься меня закрыть своим чертовым мощным телом. Ты словно намеренно выводишь меня из себя, а как только за нашими спинами захлопывается дверь тесной однокомнатной квартиры, смываешься в кладовку раскладывать выданную нам сумму за хорошо проделанную работу. Каждый раз один и тот же маршрут из узкого темного коридора совместной халупы: кладовка-кухня-спальня. Этот алгоритм так же неизменен, как твоя жажда после каждой вылазки.
Ты проходишь следом на совсем тесную для двоих кухню, знаешь, чувствуешь, что я все еще зол, но покорно принимаешь из моей руки стакан с водой. Как всегда беспечен, доверяешь, а не стоило бы. Сам берешь за руку и ведешь в спальню, желая поскорее избавиться от ненависти в моих глазах. Неужели это и взаправду волнует тебя? Такой неприступный, холодный, изящный… Сейчас ты поспешно избавляешься от одежды, которая неуклюже описывает в воздухе пируэты, падая вместе с гулким лязгом незаряженного пистолета. Ты всегда берешь количество патронов равное количеству предстоящих жертв. В твоей системе не бывает сбоев, ровно как не должно оставаться ни единой улики, указывающей на нашу с тобой пару. Только валяющиеся на пыльном полу гильзы с инициалами «ЛВ». Твоя идиотская идея запечатлеть детские клички: Лис и Волк. Об этом не знает никто, кроме нас, но ты так настаивал, словно от этого зависела твоя жизнь. Ты словно пытаешься добиться чего-то. Славы? Но бесполезный ящик, именуемый телевизором, по-прежнему молчит о двух неизвестных, перебивших более сотни жителей этого города.
Никто из нас уже не вспомнит, как мы докатились до того, что бездумно убиваем чужих близких, которые не угодили высшим кругам. Никто и не захочет вспоминать, ведь уже ни черта не изменится. Мы всего лишь киллеры, практически лишенные собственного мнения. А я так хочу вырваться из всей этой грязи, забрать тебя и улететь на другой конец света, где нас никто уже не найдет даже наше столь мрачное прошлое. Сколько раз я просил тебя уехать, столько же ты мне и отказывал, любовно складывая купюры в дорожные сумки, покоящиеся в сырой кладовке. Но ведь дело далеко не в деньгах. Я знаю это, смотря в твои глаза, когда ты выгибаешься подо мной. Вдоль позвоночника проходится липкий холодок от мысли, что ты можешь представлять на моем месте кого-то другого. Ты ведь остался, чтобы отомстить ему, верно? Ты говорил мне это еще тогда, придя домой в порванной рубахе и в усмерть пьяным. Поклялся, что отомстишь, а теперь все разговоры сворачиваешь на корню.
И ты снова улавливаешь мое настроение, но нет, не по глазам, так как они сейчас яростно зажмурены. Однако мои более резкие, рваные и мощные толчки не оставляют в тебе сомнений, что я зол. Ты тянешься ко мне рукой, я чувствую это интуитивно и сразу же перехватываю твою конечность, придавливая ее к кровати. Ты стонешь то ли от боли, то ли от возмущения, а, может, и вовсе от наслаждения, в ушах стоит шум, и я не могу разобрать твоих слов, только открываю глаза, продолжая вколачиваться в сильное стройное тело, двигающееся по простыням от настойчивых фрикций моих бедер. Твой рот широко раскрыт в жажде кислорода и позже у тебя наверняка сядет голос из-за сильной сухости в горле. Твои глаза начинают закатываться, но ты упрямо мотаешь головой и хмуришь светлые брови, испорченные краской. Ты уже знаешь, что я подсыпал в твой стакан снотворное, и знаешь, зачем я это сделал, но лишь молча кусаешь свои губы, стараясь держать открытыми помутневшие от возбуждения глаза. Пары движений по твоему члену хватает, чтобы ты кончил, утянув и меня следом, и твои веки сразу же послушно смыкаются, утягивая тебя в сон.
Мне понадобилось всего пару минут, чтобы привести себя в порядок, одеться и привычно бесшумно выскользнуть из квартиры – уж очень тонкие стены в этом доме, а соседи ночных прогулок не восхваляют. Я уже точно знаю место, где собирается эта жалкая шайка, мне хватило всего недели, чтобы узнать все их расписание, которое, к счастью, меняться не спешило.
Небольшой обшарпанный домик в одном из давно опустевших районов, в окнах едва можно рассмотреть тусклый свет и бегающие по голым стенам тени. Отворив отсыревшую дверь, я нашел глазами две темные фигуры, сидящие за накренившимся столом. Я сразу же узнаю свою цель, одним движением направляя дуло пистолета в его сторону. Второй парень только проходит мимо, не посмотрев ни на меня, ни на своего приятеля, прекрасно осознавая, что это должно было произойти, и желая сохранить себе свою дорогую жизнь. Цель сидит ровно, смотря в черноту смертоносного глаза оружия. Без тени насмешки, без тени упорства или страха, даже не со смирением, словно это в его руках сейчас был холодный металл пистолета. Я стреляю в твоем стиле, Волк. В голову, аккурат меж глаз. Как давно я мечтал освободить тебя от той связи, что образовалась у тебя с этим человеком? Год-два? А, может, и того больше? Ты знаешь, что я всегда плохо ориентировался во времени, теряясь в днях недели. Но теперь все будет по-другому, начнется заново. Не с чистого листа, нашу жизнь уже не перепишешь, но у нас есть возможность дописать эту историю самим.
Свои глаза стального цвета ты открываешь уже в самолете, удивленно воззрившись на меня, а затем заглядывая в иллюминатор на удаляющуюся от нас землю. Я лишь молча наблюдаю за тем, как сужаются твои глаза, а затем распахиваются в догадке.
- Ты что… – хмуришь светлые брови, хватая за руку. Я жду чего угодно. Ударов, криков, ненависти в твоих невозможных глазах. Но ты вдруг смеешься, переплетая свои длинные пальцы с моими. – Ты бестолочь, знаешь. Я копил деньги на всю нашу оставшуюся жизнь, даже почти купил милый домик на побережье. Ты просто нетерпеливая задница, - смеешься. Заливисто, весело, совершенно расслабленно. И тебя не волнует, что я убил того, кому ты поклялся отомстить. И я понимаю, что действительно бестолочь. Но я убью каждого, что посмеет встать на нашем пути к новой жизни, где самыми большими страхами будут непонимание и ссоры из-за немытой посуды, а не разоблачение полицией и опасность оказаться за решеткой. Я убью всех, если ты того потребуешь. Не колеблясь, пущу пулю в висок с инициалами «ЛВ». И ты видишь это в моих темных глазах, обнимая мою руку своими и укладывая голову на плечо. Я думаю, мы заслужили это, по истине, дорогое счастье, давшееся нам ценой сотни чужих жизней.